Отбытие

Воскресенье началось как обычно. Едва рассвело, как я уже открывал гараж, по привычке окидывая нехитрый интерьер цепким взглядом. Большие голландские колонки, недельный запас пива в холодильнике, хитрые схемы агрегатов на стене, ряды инструментов и новенький мотодомкрат. Прикупил его недавно, чтобы перестать о нем мечтать.
Вроде бы всё на месте, но что-то определенно было не так. Годзиллой из мрачных пучин всплывало в сознании ощущение вселенского беспорядка.
Вглядевшись в дальний угол помещения, где обычно скапливаются вещи перед тем, как отправиться на свалку, я понял, в чем дело. Из-под ветоши на меня с укором глядела старая дорожная сумка. Покрытая высокодуховной отечественной и безнравственной зарубежной пылью. Со следами укусов польской мошкары и шрамами от падения на асфальт в Орловской области. Отсвечивала ярким логотипом Харли Дэвидсон. Намекала, что давно никуда не выбирались. Мерзавка.
Доля правды в этом была. Предыдущий сезон выдался необычно холодным и упрямо держался в «климатической норме». Так наши синоптики называют дождливое лето с постоянной температурой воздуха +8. Загнанный злой погодой во мрак гаража, я постепенно взрастил опасную в своей несбыточности идею - сделать мотоцикл безукоризненным. В случае с харлеем это особенно глупо – он уже создан идеальным. Но постоянная регулировка того-сего с путешествиями оказалась несовместима.
И вот желание снова вскочить в седло и уехать за горизонт захватило меня полностью. Так, чтобы в сторону облаков. Чтобы на бесконечной пустынной дороге ничего не мешало наслаждаться рокотом двигателя. Чтобы единственной заботой было – хватит ли бензина до следующей заправки. И конечно же, удивляться дорожным указателям про непонятное на диковинных языках.
Без новой изящной мотокурточки разговор с madame о путешествии начинать было бесперспективно. Метнулся в местное отделение Компании Моторов. Вышел с покупкой как по подушкам, несколько пошатываясь. Пытался понять - почему оно столько стоит?
На пороге дома стоял, держа курточку на манер большого букета. Протянул сверток вышедшей на нервные звонки madame и пылко признался в желании ехать дальше, лучше и быстрее.
Услышав заветное «Да!», приступил к подготовке. Лупа на расчерченной оперативной карте, циркуль и углы обзора основных достопримечательностей. Транспортир. Компас. Всё – в дрожащем свете керосинки, сделанной на скорую руку из гильзы от зенитного патрона.
Посмотрел стоимость бензина по ту сторону границы. Ужаснулся. Выложил из кофра запасную камеру и литровую банку с моторным маслом. Вместо них плотно уложил тугие, перевязанные бечевкой, пачки валюты.
Мотоцикл протер ветошью, тем самым доведя его до состояния, близкого к техническому идеалу. Осмотрел прочность крепления багажа. К поездке было все готово.

Москва-Бяла

Встали рано, в надежде, что идиоты еще спят. Помня о припадочном характере отечественного лета, под дождевик надел старый рыбацкий тулуп.
Идиоты, как оказалось, еще не ложились. Гигантские автомобили, телевизоры на рулевом колесе, торчащие из окон волосатые щупальца в перстнях, дебильные перестроения. Всё – как положено. Машин – много, но едут с постоянной скоростью в пределах разрешенной. Удивительно, но пробок – не было. Ни до Вязьмы, ни после. Вообще нигде. При том, что дорога осталась той же ширины, а гаишных засад не стало, ехать получилось довольно быстро. Даже без истеричного ерзанья между рядами.
Может показаться, что у граждан внезапно проснулось самосознание, резко повысились ответственность и внимание друг к другу. Думать так - ошибочно.
Причина в том, что по обочинам богато расставили камеры видеонаблюдения. Они аккуратно фиксируют все нарушения и все время выписывают штрафы. Небольшие, но обидные и часто. Что, видимо, и позволяет гаишникам не сидеть в засадах, а радостно гогоча, наблюдать в монитор за стремительно растущим денежным потоком.
С погодой тоже приключилось странное. Вместо холода образовалась мега-воронка, из которой то и дело сыпало тяжелым теплым тропическим дождем. Дождевик от такого не помогает, а намокший под ним тулуп создает мощный парниковый эффект, вполне годный для приготовления вонючего вьетнамского соуса ныок мам. С интересом посмотрел в серое небо. В контуре низко нависшей тучи отчетливо угадывалась гигантская фига.
Вырвавшись из Москвы, проигрыватель настроился на лирический лад и одну за другой выдавал композиции из сборника Sax und Sex. Мысли в голове роились самые благостные: «любоваться полями с цветущим иван-чаем. Скорость снизить до возможного минимума. Делать частые остановки и наслаждаться дорогой». Хорошие мысли. Правильные. Но пришлось их отогнать подальше, ибо только остановишься, как с востока наползает чернота, обливает дождем и громыхает, пугая непривычную к разгулу стихии madame. Вынужден был почти до предела откручивать газ и мчаться, не замечая ничего вокруг. Тоскливо и неинтересно. В стиле псевдоспортивных рисомолов.
Мимо Ярцево проезжал напряженно. Нюхал ветер на предмет дурных предзнаменований, прислушивался к посторонним звукам, внимательно смотрел по сторонам. Поравнявшись с указателем «Ярцево-всё», трижды победоносно бибикнул. Свершилось! Я впервые проехал Ярцево без остановок.
Незаметно промелькнула Смоленская область, а за ней и Белоруссия с сильно поношенными дорогами.
К переходу границы на этот раз подошли ответственно – воспользовались электронной очередью. По описанию – шедевр информатизации, отрицательное время ожидания и полное отсутствие остановок. Все это - на фоне исключительной доброжелательности и удобства.
Электронная очередь в белорусском понимании - это когда на входе дают бумажный бланк утвержденного образца, в котором нужно указать фамилию, год рождения, номер части и код воинской учетной специальности. Далее, с этим бланком нужно просочиться через ряд тайных калиток, поставить пять печатей и оказаться в общей очереди на досмотр.
По факту, инновационный метод прохождения границы занял около часа. Гораздо проще было как обычно притвориться байкером и проехать мимо очереди автомобилей к улыбчивому пограничнику со словами: «сами мы не местные, направляемся ко святым местам. Говорящую собаку посмотреть».
На польской стороне, едва заслышав волнующий и мощный рык мотора Harley, к нам вышла белокурая пограничница в выгодно обтягивающей фигуру форме. Спросила, куда мы и что там собираемся делать. Людям при исполнении следует отвечать ёмко, кратко, по существу. Я вытянулся по струнке и бодро выкрикнул, что едем в Париж с целью потратить кучу денег. Также есть намерение останавливаться по дороге и кутить. Весело и добродушно. Без гусарских замашек. Без поджога сараев и прыжков с крыши в бассейн.
На словах «тратить» и «деньги» польская граница гостеприимно распахнулась, и мы, задорно урча выхлопом, покатились через уютные вечерние польские деревеньки.
Остановились привычно - в отеле на погосте, что в Бяле-Подляске. Обычно он радовал просторными номерами, чистым бельем и польским провинциальным колоритом. Порадовал, что характерно, и на этот раз. Правда, польский колорит свели к минимуму. Все надписи дублировали на русском языке и персонал тоже русифицировали. Глобализация.
Ужинали в кафе при отеле с люстрами из пластмассового хрусталя и отличным видом на покосившиеся каменные кресты. Я так считаю, что огненно-острый суп журек и нехитрое польское пиво – самое логичное завершение длинного дня.
Заснул с удовольствием.

Бяла-Познань

Польское провинциальное утро - подозрительно. Под окнами никто не воет, узбеки не кричат. От звенящей тишины проснулся рано. Поначалу не понял, где я, и по привычке стал собираться на работу. Споткнувшись пару раз о незнакомые углы и разбросанную экипировку, догадался, что я почему-то не дома. Не так уж здорово оказалось промчаться мимо Ярцево. Оно там специально установлено - для поэтапного погружения в путешествие. Улыбнулся этой мысли.
Далее решили ехать вдумчивей, без длинных перегонов и стартовали сразу после плотного питательного польского завтрака.
Рядом с отелем несколько мелких дорожек сливаются в одну, которая ведет в невероятную даль, на запад. Я покрутил ручку газа, вслушиваясь в завораживающий и басовитый звук выхлопа. Улыбка моя стала еще шире, и мы поехали в сторону Варшавы.
Природа, как могла, поддержала это решение. Над головой синело небо. За деревьями вдоль дороги замельтешили уютные польские городки, прогреваемые вполне летним солнцем.
Традиционная варшавская пробка теперь находится на востоке, при въезде в город. Якобы ремонт. Пыль, дурно пахнущий дизельный туман, идиотские перекрытия, грязные самосвалы и длинная раскаленная вереница автомобилей в обе стороны. Ехать - неудобно. Из-под колес впередиидущей машины то и дело появляются ямки и неустойчиво уложенные в них доски. Это – специально, чтобы при наезде доска внезапно подскочила и прихлопнула, как муху, любого мотоциклиста. Особенно меня.
Увернувшись от прыгающих досок до трех раз, покрылся холодным потом. Что было кстати - солнце уже взобралось в зенит и радостно прожаривало все живое à point. Путешествие грозило оборваться здесь и сейчас.
Выручил польский мотополицейский, проезжавший мимо. Понятным жестом призвал меня не валять дурака, а ехать по разделительной за ним. Жеманничать не стал и покатил дальше непосредственно между полосок двойной сплошной. Стало чуть свежее. Нервов езда по пробке попортила изрядно, и я свернул на первую попавшуюся скоростную дорогу. Это можно себе позволить, если не так уж важно, куда ехать.
Дорога вела в объезд Варшавы. Широкая, ровная. Термометр показывал жизнерадостные +35. Очнувшийся от теплового удара проигрыватель поставил что-то быстрое и ритмичное, а я прибавил газу.
На одной из заправок шлем, с которым мы уже очень давно знакомы, решил поучить меня жизни. Пока я бегал между кассой и заправочным шлангом, он плохо самозакрепился на багаже. Стоило чуть-чуть пошевелить мотоцикл, как шлем прыгнул вниз. Цель этой акции была в демонстрации результатов падения даже с небольшой высоты. Крепления визора – отлетели. К выбоинам от камней и майских жуков добавились ужасающие непрозрачные царапины.
Пришлось от стекла избавиться. Дальше ехал в вынужденно открытом шлеме, подставив лицо горячему ветру. Картинка вокруг приобрела четкость, запахи стали ощущаться острее. Представлял себя матерым байкером – повелителем дорог.
На следующем привале, воодушевленный теплом, солнцем и дорогой, начал рассказывать madame о важности чувствовать красоту текущего момента. Выступил с яркой речью о замечательных сельских видах Польши. Доиндустриальная эпоха, близость к природе и всякое такое.
Madame показательно подносила кружевной платочек к носу и причитала: «On doit se tenir près d'un égout à ciel ouvert?!». Тоже, значит, прониклась.
Остановиться решили в Познани. После жаркой и тряской дороги непреодолимо тянуло к комфорту. Заселились в европеизированный отель повышенной звездности на польский манер. Это когда вход - со стороны помойки, а в номере – что-нибудь этакое, дизайнерское, неожиданное. Неожиданными оказались: отличный вид на ратушу и окно во всю стену.
Дизайн тоже не подкачал – душ и сортир от всего остального были отделены прозрачными стенами. Удобно. Нет смысла топтаться перед закрытой дверью в очереди. Все - очевидно, виден процесс, понятно оставшееся время. Можно подбодрить засевшего в критические моменты. Скорчить страшную рожу – для ускорения.
С географической точки зрения Познань расположена удачно. Обладает всем необходимым, чтобы подготовить путешественника к восприятию европейских красот. Тут тебе и старая рыночная площадь с непохожими друг на друга домиками.



И мощеные улочки.



И пьяные иностранцы.
В кафе предлагают так называемое крафтовое пиво. Это когда в разных пропорциях смешивают нафталин и едкий, извиняюсь, аммиак.
Местные модники гордо носят джинсы-«варёнки», разноцветные лосины и безумные начесы. Не хватает только мега-хита «Вите надо выйти», несущегося из припаркованной ладыседан с мощными басами. Но в целом понятно, что Ярославль – все еще где-то неподалеку.
Наутро отель удивил завтраком. Приятно удивил. С десяток видов ветчины, сыры, упоительно дорогие фрукты и сочная зелень. А также десертных диковин – с полтора десятка. Всего много. Качественно.
В ресторане почти никого не было. Мы с madame уютно расположились у окна за чашкой кофе и, пробуя всякое, пытались понять – на кого нацелена такая избыточность? Почти сразу с целевой аудиторией стало все ясно – к пищевому изобилию мимо нас промчалась толпа спортсменов из Германии. Топоча и ухая. Все как на подбор – здоровенные, высокие, белобрысые. Персонал ресторана тут же бросился подтаскивать им еду. Быстро и безостановочно - как боеприпасы. Справлялись с трудом.
Как выяснилось, немцы в Познань ездят по устоявшейся традиции. Напротив отеля расположено здание бывшей синагоги, которую в ходе последнего окультуривания восточных земель оптимизировали фашисты. Евреев – либо выгнали, либо сожгли, а в здании организовали плавательный бассейн. На церемонии открытия ловко пошутили, что теперь это – schwimmengoge. Смешно, наверное.
Бассейн правда, в припадке примирения с исторической памятью несколько лет назад закрыли. Но немецкие пловцы все равно продолжают приезжать. Тренировать резкость гребка и волю к победе. Ибо гевонахайт унд дисциплинен!

Познань – Берлин

После местного пойла с говорящим названием Okocim захотелось вспомнить вкус пива. Неподалеку как раз расположилась Германия, там с этим должно быть все в порядке.
Быстро собрались, немного поскакали на кривых каменистых улицах Познани и выехали в сторону Берлина. Туда приятно бывает заехать с целью съесть качественные сосиски под добротное светлое фильтрованное.
Дорога до Берлина с прошлого раза изменилась не сильно. Её почти починили. Осталась какая-то мелочь – сотня километров сужений, ошметков асфальта и тектонических разломов на подступах к городу.
В самом городе к перманентной стройке и пыли добавили жаркое летнее солнце и лютые пробки. Это – специально. Чтобы отсеять слабых духом и невротиков. Я люблю, когда вокруг - тепло. И нервы у меня крепкие. Поэтому до отеля добрался бодрый и раскрасневшийся. На ресепции под вывеской «Klassisches deutsches hotel» нас встретил индус в чалме и длинном халате. Диалог состоялся на русском, так как индус оказался родом из Воронежа.
Заселившись, выбрались в город посмотреть – догоняем ли мы Европу в плане чистоты и комфорта. Или наоборот. Докладываю – стремительно догоняем. То, что раньше по контрасту казалось чистым и новаторским, теперь либо грязное, либо устарело даже по меркам Дальнего Воронка.
По крупным улицам беспечные берлинцы водят хороводы и пускают шутихи, а Unter Den Linden сломана еще надежнее, чем раньше. Вместо бульвара – жуткая дыра в земле и бетонные обломки. Поговаривают, что роют подземный ход из Москвы в Берлин. Категорически правильная затея. Ибо тут все готово для бесшовной культурной интеграции. Даже арабы местные деликатесы предлагают под табличками: «Рафик Цунариев продакшн. Берлинские сосиски и русская шаверма».
Закончилась очередная попытка прогуляться предсказуемо – мы сбежали от пыли и шума в баварскую пивную. К традиционно свежему и духовитому пиву, обильной и не отравленной еде. В этом, подозреваю, заграницу догоним еще не скоро. Если вообще догоним.
По случаю буднего дня народу было немного, и я пал жертвой ушлого официанта в стилизованном баварском костюме. Он заявил, что без умения склонять числительные я в Германии я не протяну и дня. Особенно применительно к жизненно важному слову Maßkrug.
Дело – непростое. К закрытию пивной с трудом освоил счет до пяти. После чего нас выставили в темный и безлюдный город – выполнять домашнее задание.



Ночью Берлин оказался значительно интереснее, чем днем. На улицах никого нет, автодвижение – отсутствует. Тепло. Вечная стройка в темноте неразличима, а странная протестантская церковь Dom, телебашня и университет – наоборот. Отлично видны в экономной ночной подсветке и прекрасны как прежде.
Хорошо в Берлине!

Берлин-Бремен

Встали совсем поздно. В кафе при отеле за рациональным и качественным завтраком немчура обсуждала сводки погоды. Делились опасениями относительно надвигающейся жары. Дескать, будет очень и очень плохо. Для большинства – смертельно.
У нас о коварстве стихии правительственные службы предупреждают ежедневно. Подобные сообщения о грядущем конце света приходят десятками и никакого доверия не вызывают. Но тут решили прислушаться. А ну как не врут? Постановили дальше двигаться на прохладный север, к морю.
В поисках холодного севера в Берлине заплутали, так как уже сильно разогрелось и повсюду было тепло. Через полчаса медленной езды по пробкам между часто натыканными светофорами я окончательно осатанел. Мысль осталась только одна – выехать из этого огнедышащего жерла на свежую скоростную трассу. Разогнаться, как следует, охладить мотор и себя заодно. Почувствовать, наконец, пыль дорог, ветра свист и все вот это вот.
Берлин устроен удобно, если не имеет значения, куда ехать. Просто находишь выезд на любую магистраль, а дальше через хитро сплетенную сеть тоннелей и эстакад тебя выносит далеко за город. Я выбрал провал в стене, из которого тянуло свежестью. На указателе значилось «Bremen». Немедленно вспомнился старый мультфильм про полоумных стиляг, и я прибавил газу, напевая песню про то, как хорошо бродить по белу свету.
Однако, свежесть довольно быстро сменилась палящим солнцем. Дорога стала привычной для Германии – развороченное тяжелой техникой полотно, устоявшийся ремонт и движение в одну полосу. С заправками дела обстояли тоже неважно - все были либо взорваны, либо не работали. На единственную уцелевшую я вкатывался уже по инерции, с заглохшим двигателем. Повезло.
Выливая из шлема пот, твердо решил – остановиться в первом же городе по пути, заползти там в тень и начать хвалёные немецкие автобаны проклинать. На мордовском языке. Чтобы страшнее.
Разгул ремонтной стихии на дороге не стихал еще пару сотен километров. После чего трасса уткнулась в город Бремен. Свернул. Заготовил проклятья… Но неожиданно Бремен мне понравился. Пляжи, одноэтажные цветные домики в крупную клетку и потрясающие тенистые аллеи с высокими платанами по краям. Велосипедистов – еще больше, чем в Берлине. На удивление – очень много мотоциклов Harley-Davidson. Новеньких, блестящих. За рулем – блондинистые немцы. Улыбаются, рычат моторами и рвут бетонные джунгли в клочья. Все – в белых штанах.



Зачарованный такой рекламной картинкой, доехал до района, где каждое здание – фитнес-центр. Остановился в том, где был еще и отель. Чтобы к культуре тела поближе. Да и вообще, к культуре.
С последней на районе оказалось не очень. От центра сборище фитнес-центров находится довольно далеко, а улицы кишат гопниками, арабами и прочим деклассированным элементом. Оценив броский вид моего мотоцикла, девушка на ресепции выдала ключи от хитрого парковочного приспособления - платформы с подъемным механизмом. Закатываешь на нее мотоцикл и резко спрыгиваешь. Платформа тут же взмывает ввысь, унося ценную технику подальше от алчных взглядов приблатнённого контингента. Толково придумано.
До центра добирались, освежая навыки тактичного ухода от мелкого гоп-стопа.
Центр Бремена – поразил. Казалось бы – всего 20 минут пешком, а как будто переместился в другую вселенную. Городская ратуша, готические соборы, загадочная статуя рыцаря Роланда и никакой уголовщины. Как трава через камни, сквозь современные бетонные уродства пробиваются старинные домики.



Иногда – целыми кварталами. Наиболее яркий из таких кварталов – Sсhnoor. Узкие изогнутые улочки, домки в одно окно шириной – все заботливо сохранено и поддерживается в аутентичном виде аж с 13го века. Полное ощущение, что ожил городок из детских сказок. Местами выглядит очень правдоподобно. Кажется, что вот-вот Герда выйдет на балкон полюбоваться прекрасными алыми розами бабушки Кая.



На первых этажах средневековых домиков продают фигурки Хищника из папье маше, придурковатые картины местных художников и поделки из старых подшипников. Называется это по заграничному остро – «Современное искусство». У нас подобное искусство богато представлено в городах вроде Тулы. В лабазах под вывесками «5D Музей топора, медведя, пряника и водки».
Вдоволь набродившись среди идиллического средневековья, вышли на шумный берег реки Везер. Шумел не бурный поток воды, как можно было подумать, а местная социально-гастрономическая аномалия «Биргартен».
Общеизвестно, что даже при мимолетном желании выпить пива следует немедленно идти в Биргартен. Огромная территория, уставленная длинными деревянными столами. Для эстетики – шуршит мелкая речная галька под ногами. От солнца и дождя придуманы раскидистые платаны с мощной кроной. Еда и пиво – без изысков, но очень качественные. То есть именно то, что нужно.



Активно пользуясь освоенным в Берлине умением склонять числительные, взяли правильное количество пива и присели под навес. Вести неторопливую беседу на околонаучные темы с выпивающим контингентом.
За столом по соседству была пара американцев. Их заинтересовала моя футболка с утверждением Harley-Davidson – Legendary motorcycles. Что объяснимо. Какой может вызвать интерес Honda или Suzuki, например? Известно – никакого.
Оказалось, что эти двое также ездят на мотоциклах легендарной марки. Но только по США, где мили можно пожирать сотнями. Я рассказал им о том, откуда едем. Обсудили места, где непременно следует побывать. Пришли к выводу, что куда бы ни лежал путь – на другую улицу или в другую страну – никакой другой мотоцикл не даст столько свободы, как Harley. И немедленно за это выпили.
После того, как fünfter maßkrug был на исходе, мне показалось, что американцы в немецкой глубинке – это нетипично. Как известно, психически здоровые американцы так далеко не забираются. Для того, чтобы оказаться по другую сторону океана, им нужна сила духа и определенная широта взглядов. Попытался донести эту замечательную мысль до собеседников. Также важным представлялось обсудить основные недостатки текущего международного курса США. Но знания языка на полноценную политинформацию у меня не хватило. Madame переводить меня категорически отказалась. Из ложного чувства такта.
Принял решение в следующий раз начинать общение с иноземцами с понятной всем фразы «Гитлер – капут!». Чтобы сразу настроить собеседника на нужный лад и не зависеть от языкового барьера.

Бремен-Амстердам

Утром под окнами отеля стала скапливаться строительная техника. Подкрались тихо, незаметно. Чтобы разом вдарить, осыпая всё вокруг пылью и заблокировать любое дорожное движение. Это нас догнал священный дорожный ремонт германской нации. Решили уехать из Германии вообще. И по возможности, не возвращаться. Отправились на северо-запад. Хотелось свежего морского воздуха и не хотелось вечно сломанных дорог.
Через пару часов после выезда из Бремена добрались до конца ремонтов. Вокруг потянулись разлинованные поля разной степени желтизны. Мельницы. Тоже желтые. Небо – и то с признаками печеночной недостаточности. Всё – в точности, как на картинах чудаковатого художника Ван Гога. Остановились на ближайшей заправке – перевести дух.



На шум мотора подошел абориген. Колоритный такой. Здоровенный. Ручищи – как у сцепщика вагонов из-под Челябинска. Такими удобно затягивать гайки на 32. Нос – сломан, ухо – порвано. Шрам через все лицо характерный – от лопаты. Посмотрел на номер. Потом на меня. Одобрительно кивнул и выдал фразу на каком-то диковинном языке. Я не понял ни слова. Но на всякий случай четко, громко, по-военному ответил: «6 литров на сотню, 120 лошадиных сил, едем из Москвы».
«Ich wusste es! Du bist Deutscher!» - обрадовался абориген. Кое-как его уговорил, что немец – это как-нибудь потом. Когда будет больше свободного времени. А сейчас – лучше по-английски.
Разговорились. Дядька объяснил, что мы - в Нидерландах. А сам он – из известного голландского мотоклуба. Даже продемонстрировал клубную татуировку на загривке. Я его осторожно спросил про Ван Гога. Правда ли, что здесь пейзажи сами по себе такие гнутые и желтые, или Ван Гог их так интерпретировал под впечатлением от различных интересных препаратов? Ответа на этот вопрос у мужика не было, т.к. он все еще на условно-досрочном. Но вот в Амстердаме, скорее всего, об этом точно знают. Правда, там надо быть осторожным. Ибо полиция – лютует. Останавливают и пытают всех, кто на мотоцикле. Его, например, постоянно останавливают.
Решили съездить в Амстердам. Аккуратно.
На нидерландских дорогах царит очень своеобразная атмосфера. Сразу видно, что наркотики здесь – легализованы. Местные эксперты рулевого колеса ураганят на крохотных машинках в правой полосе, бибиканьем сгоняя польские грузовики в левые, затем внезапно перестраиваются и резко тормозят, мигая всеми лампочками сразу.
Для неохваченных наркодвижением животных предусмотрены специальные тропинки над дорожным полотном. Порядка это не добавляет, ибо каждый нидерландский водитель просто обязан сразу остановиться при виде трезвого лося, идущего над дорогой. Чтобы прочувствовать всю красоту момента и немедленно принять соответствующей химикалий.
Непрерывно виляя и уходя от столкновения с истеричными автомобильчиками, до Амстердама добрался изрядно утомленным.
Первое, что бросается в глаза при въезде в город – количество велосипедов. Их концентрация превышает все допустимые нормы. Я у нас такое видел только на идиотских велопедопарадах. А в Амстердаме это – нормально. Образ жизни у них такой.
Со стороны, конечно, выглядит все эффектно. Девчонки разной степени кривизны мчат на великах непонятно куда. Юбки – правильные. То есть едва прикрывают лобковую шерсть. У более приличных дам – платья. Развеваются, будя самые фривольные мысли…
Весь эффект портит излишне боевой настрой велосипедисток. Рожи – свирепые, как у москвичей. Чувствуется, что вопьются в горло любому, кто окажется на пути. Вроде бы два колеса, полная свобода! Предусмотрены отдельные дорожки, сезон – большую часть года. Казалось бы – крути педали и радуйся… Ан нет. Напряжены до последней крайности. И очень агрессивны.
Сам город разлинован каналами на мелкие квадраты. Мостов и мелких переулков такое количество, что по ним можно бродить вечно, не боясь повторить один и тот же маршрут дважды. Если ходить пешком настроения нет, то можно просто сидеть на теплых камнях бесконечной набережной. Наблюдать за тем, как закатное солнце поглаживает разноцветные домики и скользит по бортам бесчисленных лодок, снующих по каналам.




Погода располагала к длительным прогулкам, и мы решили здесь задержаться. Остановились в дорогом отеле в номере на последнем этаже с собственной террасой и хорошим видом на город.



Про Амстердам я читал еще в детстве в цветном журнале «Вокруг света». В рубрике «их нравы» про доступный разврат и низменные развлечения писали так забористо, что оставалось только утирать пот со лба скатертью.
А теперь – вот оно, раскинулось под ногами. Внимательно разглядывая с высоты план города, сразу наметил пару мест, обязательных для посещения. В ознакомительных целях.
Если верить журналу «Вокруг света» (тому, из детства), то от разврата и ужасающих язв общества чистогана в Амстердаме никуда не спрятаться. Тугая эротическая струя должна бить буквально со всех сторон.
Побежали в город – бороться с соблазнами.
Жизнь от зарисовок в цветном журнале отличается радикально. Мелкие улицы доверху завалены ржавыми велосипедами. Романтика – на уровне городской свалки. Молодежь неопределенного пола угрюмо читает модные книжки на каменных набережных. Эротики - никакой. Разврата – тем более.
Следующие дни бродили по улицам, рассматривая всякое и постепенно привыкая к невкусному пиву Heineken. Конечно, оно отличается от отечественного купороса в зеленых бутылках с таким же названием, но все равно – ничего хорошего. Особенно с учетом непонятной цены в 9 евро за странный объем 0,42 литра.
Однажды ужинали в уютном тихом кафе на берегу канала с труднопроизносимым голландским названием. Двое пожилых англичан за соседним столиком обсуждали, что разврат уже не тот, что в 50е.



Прислушался.
Говорили, что всем всё безразлично. Что все пребывают в состоянии лени. Что хочется хоть какого-то душевного подъема, свободы… Или оргии какой-нибудь, например. Хоть совсем немного. Далее речь зашла о местном парке, где разрешено и даже приветствуется практиковать половой секс.
Приготовился записывать адрес.
Но британцы уже углубились в воспоминания, какими рассерженными и молодыми они были, а мы немедленно отправились на поиски замечательного, судя по всему, места. Нашли довольно быстро. По гигантским указателям «место для занятий сексом - там».
В парк вбегал, хохоча и расстегиваясь. Заранее и радостно.
Но увы. Внутри оказались очередные столичные Кузьминки. Стриженые газоны, облагороженные лужи и несколько антивандальных скамеек. Повсюду – куча негров, густой тетрагидраканнабиольный туман и никакого секса. Особенно полового. Подобное очень легко себе представить у нас, в рамках какого-нибудь общероссийского московского фестиваля «Конопля в парке». Непременно с велопарадом. Ночным.
Я так полагаю, что все эти вонделы, булонские леса и прочие лавленды надо уже прекращать. Вместо них распустить слух, что Беловежскую пущу переименовали в Парк Секса. Тому, кто оттуда выйдет разочарованным, сообщить, что плохо искал. Надо к центру ближе. В зарослях.
Из парка угрюмо побрели в сторону улицы красных фонарей. Была слабая надежда, что очаг порока с мировым именем не подкачает.
Очаг расположился рационально. В непосредственной близости от здоровенной католической церкви и скопления точек торговли коноплей. Молиться и грешить по-всякому в различных комбинациях можно с потрясающей эффективностью.
Торговля женскими (вроде бы) телами организована по-европейски – удобно. В узких улочках, за дверцами из стекла, лениво царапаются в телефоны продажные девки. Старые, толстые, страшные и латиноамериканские одновременно. Что в этом завлекающего и будоражащего – понимать отказываюсь. Мимо застекленных жриц любви толпами ходят англичане, гомосексуалы и шумные итальянские семьи с детьми. Периодически набегают экскурсионные полчища азиатов.
Случай востребованности платной любви видел только один. Двое соотечественников – Леха и Димас настойчиво ломились в кабинку к полуодетой пышной даме. Пытались выяснить важное: «дую спик раша?». В ответ девица лепетала что-то про «эспаньол», с усилием выталкивая парней на улицу. Но Леха с Димасом натиск не ослабляли и наперебой кричали, что «раша» – это гораздо лучше любого эспаньола. Пытались подарить бусы.
Бусы толстуха не взяла, а парней отогнал полицейский.
В целом, Амстердам оказался как конопля. Эффекта – никакого. Дорого. Бесполезно. Разговоров – больше.

Амстердам-Руан

Про Ван Гога в Амстердаме так ничего и не выяснили. Даже в музее его имени в основном выставлены не его работы. Зато очень широко представлен другой импрессионист – Клод Моне. В основном – цикл про собор в городе Руан. В погоне за изображением ускользающего света картин получилось много. На всех вроде бы одно и то же, но все – разные. Не знаю, достиг ли Моне задуманного, но смотреть, как тень становится цветом, а цвет - игрой света, можно вообще все время.



Решили сгонять в Руан, во Францию – посмотреть, что так заинтересовало художника в этом соборе.
Встроенная в мотоцикл музыкальная шкатулка проиграла тематическую песню «Turn the page» в исполнении Боба Сигера. Длины композиции как раз хватило, чтобы выехать за пределы Нидерландов.
Руан наступил внезапно. Только что дорога извивалась между небольших холмов, потом темный тоннель, и вот уже навигатор гордо заявил «прибываем к точке назначения». После чего выключился.
Столица Нормандии по факту оказалась классическим захолустьем. Хоть и с французским колоритом.
В первом приличном на вид отеле сразу предупредили, что народ здесь темен, поэтому мотоцикл лучше спрятать на охраняемой автоматчиками стоянке. И по возможности замазать фекашками. Чтобы не отсвечивал и охрану перспективой легкой наживы не смущал. Интересное начало. В город вышли с опаской. Передвигались крадучись. И только по освещенным улицам.
Легендарный собор – великолепен! Химически чистая готика. Впечатляет. Каменные завитушки и взмывающие ввысь своды можно рассматривать часами. Хороши с любого ракурса.



Кроме собора имеются: одна центральная площадь, три чахлых проститутки, один промышленный район, бетонные невыразительные коробки – в ассортименте. Городок – компактный. На вдумчивый осмотр исторически значимой части ушло сорок минут. Потом резко захотелось пива.
С пивом в Руане – сложно. Единственный паб оккупировала толпа европейских байкеров из известного мотоклуба. При попытке приблизиться они ощетинивались и рычали по-голландски.
Остаток вечера провели, нарезая концентрические круги вокруг исторического центра. Во всех открытых заведениях на вопрос «пиво есть?», нам неизменно указывали в сторону евромотосборища.
Неподалеку от единственного руанского паба из кафе торчал официант и лениво наблюдал за нашими метаниями. Когда нас в очередной раз облаяли байкеры, он сообщил, что эти «месью ле мотар» устраивают мотолитургию. По безвременно сожженной на этом месте Жанне Д’Арк. К ним сейчас лучше не приближаться. Укусят.



Спросил у осведомленного паренька – есть ли у него пиво. Он сделал вид, что ничего не понял, но пива – нет. Скривился и показал фигу. Тут я осознал, что мы уже во Франции и с ними нужно иначе. Повторил вопрос по-французски.
При таком подходе оказалось, что пиво – есть. И в жару, конечно, лучше пить эту кислую немецкую бурду. А вино – не портить и оставить на холодную осень. Порекомендовал Heineken, указал на столик в глубине кафе и умчался за калибром Large. Что по-нашему означает примерно половину литра.
Мы уселись наблюдать за тем, как начавшийся дождь размягчает мотопоклонников героической Жанны.
За столиком по соседству обнаружились парни из Харькова. Общительные. Рассказали, что работают здесь золотарями. По 14-16 часов в сутки. Что не очень просто. Но бодрости духа не утратили и продолжают верить в лучшее. Посоветовали сходить посмотреть местное световое шоу «на соборе».
К подобным шоу отношусь скептически. У нас это как организовано? Мутная картинка на достопримечательности, невнятный сюжет, музыка не в тему и толпа идиотов, тянущих малолетних детей туда, где народу побольше. Вопли, теснота. Мусор под ногами. За вход – 1500 рублей.
Так вот, в Руане с соборным шоу все по-другому. За просмотр денег никому заносить не надо. Изгибы собора, балконы, готические завитушки, а также свет, цвет, качественная картинка и сюжет представляют из себя единое целое. Всё подчинено режиссерскому замыслу и рассказывает о непростой истории города. Кратко и доходчиво. Викинги, моря крови, завоевания, великие короли, жуткие тираны, еще более жуткое обращение то в одну веру, то в другую – всё в наличии.
Смотрел с изумлением. Местами настолько пробирало, что отпрыгивал за угол и смотрел оттуда, вцепившись зубами в рукав и тихо подвывая.
Утром по старой традиции взобрались на башню с часами - окинуть взглядом город сверху. Как обычно – ничего общего с первым впечатлением. Прекрасный вид на средневековый город снабжен понятными надписями по периметру смотровой площадки. Непосредственно на перилах. Для малограмотных надписи дополнены рисунками.



Вот могила Ричарда Львиное сердце, чуть левее – место, откуда Вильгельм Завоеватель отбыл в Англию с известным намерением, еще левее – остатки римской крепости. Так как город древний, свободного места почти нет. Перила больше похожи на татуировку азиатских бандитов якудза. Изучать можно долго.




Руан – прекрасен! Но провинциальной затхлости хватило. Захотелось столичного лоску и суеты. Есть мнение, Ван Гог думал примерно так же, перебравшись в свое время в Париж. Ну и мы – того. Решили не отставать и тотчас же выехали.

Париж

Заселились нетрадиционно – на Монпарнасе.



Была надежда, что деловая атмосфера и чопорность района вынудят вступить на путь самосовершенствования. Днем - чтение умных книг, разглядывание необычной керамики. Утром - пробежки по набережным. Вечером - походы в развивающие музеи. А не как обычно.
Но нет! В городе сразу же окунулись в атмосферу праздности. В Париже – активной деятельности сопротивляется буквально всё. Вот решишь, например, бодрым экскурсионным шагом дойти от острова Сен-Луи до кладбища Пер-Лашез. Известный собор богоматери сфотографировать, съесть багет в компании студентов напротив университета Сорбонна и на странных людей у могилки Моррисона поглазеть. Вместо этого незаметно для себя оказываешься в Люксембургском саду.



Вспоминая, какие моральные унижения терпел тут любитель чужих жен – Модильяни из-за платных стульев, хватаешь стул бесплатно. После того, как уютно расположишься на нем в тени деревьев, из сада выбраться практически невозможно. Красоты и умиротворения вокруг столько, что идти куда-то еще не имеет никакого смысла.



Если вдруг усилием воли удастся погнать себя дальше, то едва выйдешь за ворота у дворца Медичи, как попадешь на одну из окольных троп Хемингуэя. По ним бедствующий Эрнест пытался обойти стороной злачные заведения. Неудачно. Поэтому, как и он, внезапно оказываешься в кафе у Липпа, где до сих пор подают знаменитую франкфуртскую сосиску под бокал фирменного пива. Вот тут уже можно смело ставить крест на любых попытках выполнить туристический минимум.



По правую сторону Сены с личностным ростом и проактивностью всё еще хуже. Куда бы ни шел, тебя подкарауливает площадь Вогезов. Если остановиться на одной из тихих улочек в районе площади, то вполне можно услышать эхо порнографических речей Миллера про земное и вечное.
Так что лучше сразу смириться с мыслью, что в Париже единственным хобби должна быть жизнь. Просто бродишь по знакомым улицам и рассматриваешь всякое. Или пьешь кофе за узкими столиками на бульварах, с особым цинизмом и громко обсуждая суетящихся у музеев худых бородатых мужичков с мягкими сумочками на длинных ручках.
Впрочем, едкие шутки про полупедерастов для этих теперь обидными не считаются. Даже на старинном здании городской администрации красивости занавешены радужными гомо-флагами. Информативно. Сразу понятно, кто там внутри и какие у них идеи.



Вечером решили поужинать на набережной. Так, чтобы вино, сыр и сэндвичи. И речка Сена под ногами. Но к вечеру так разогрелось, что сыр пришлось отменить, а вино заменить на более понятное пиво.
При закупке провизии в магазинчике столкнулся с необычным. Пиво повысили в статусе и продают в отделе с кормом для животных. А не как раньше – между щетками для унитаза и средством от моли. Еще два-три теплых лета и пиво будут беззастенчиво предлагать в ресторанах.
Любителей поужинать на свежем воздухе вдоль Сены оказалось немало.
Вот, например, у нас. На что может рассчитывать человек, желающий романтично поужинать? Примоститься где-нибудь с пивом и бутербродами – исключено. Немедленно появится наряд патрульно-постовой службы. Возможно, вместе с конями и строгой собакой. Суровым взглядом прогонят «подальше отсель». Ибо нечего тут собой красивый вид портить!
Если дело происходит в парке, то настойчиво порекомендуют пройти в так называемую пикниковую зону. Туда, где уже сконцентрированы нетрезвые любители кремировать свинину.
Ресторанные эксперименты с добавлением димедрола в пиво и стрихнина в еду для сытности – тоже сильно не для всех. То есть не на что у нас в плане романтики рассчитывать.
В Париже все – не так. Если позволяет погода, спонтанно организуются места с пивом, едой и красивым видом. Народ располагается, где получится. Выпивает, закусывает и ведет легкие французские разговоры.



Ужинали с удовольствием в компании молодых парижанок прогрессивных взглядов. Madame инструктировала юных феминисток по части достижения гармонии в семье и роли женщины в обществе. А я слушал, как пара иранцев неподалеку в каннабиоловом экстазе исполняют средневековую немецкую музыку в стиле Progressive psytrance.




Вечерний Париж - прекрасен!
В наступившей темноте я вдруг понял, что издаю свечение. Не весь, а только характерно сгоревшая рожа от вынужденной езды в шлеме без стекла. Рассмотрел себя в витрине. Рябой, помятый, веснушчатый, с огромным алым пятном посреди лица. С такой физиономией я был больше похож не на сурового байкера, как представлялось ранее в Польше, а на футбольный мяч с последнего чемпионата мира. Нужно было срочно раздобыть шлем со стеклом.
Утром отправились в местное отделение Harley Davidson, в самый центр французской столицы. Добирались тяжело. Метро – закрыто, на каждом углу – полицейские с автоматическим оружием. Повсюду толпы арабов и узбекоязычных негров. В дурно пахнущих лотках продают воду и черствые булки по 20 евро. На всякий случай сверился с указателем улицы. Нет, не Тверская. И нет, не Москва. Написано Champs-Élysées. Paris.
Оказалось, что центр города перекрыли на неопределенный период из-за финала местного велопарада «Тур-Де-Франс». Московские власти дотянулись, не иначе.
Все магазины были замурованы и обмотаны толстыми цепями. Понять – можно. Массовые гуляния в центре Парижа без надежно бронированного входа пережить трудно. Француз – он в радости и беззаботности опасен. Однако салон Harley-Davidson France оказался открыт. Смелые.
Проникнув внутрь, сразу же кинулся к футболкам местного производства. Приятно бывает щегольнуть майкой, где под привычным логотипом Bar-N-Shield красуется какая-нибудь местечковая экзотика. В этом плане на столицу мировой моды я возлагал большие надежды. Приступил к примерке.
Полчаса яростно натягивал на себя какие-то каторжные модели. Жмут и отвисают одновременно во всех местах сразу. Рисунки выполнены либо наркоманами, либо беспризорниками младшего школьного возраста. Вид у меня во всех футболках был, как у презерватива, набитого гравием. Колориту также добавляла сгоревшая рожа в виде футбольного мяча. Madame хохотала так, что персонал магазина прибегал справиться о самочувствии. До трех раз.
От покупки футболки воздержался.
Со шлемом тоже было все непросто. Единственная модель, которая мне подошла, не имела ценника. Поэтому сертифицированный менеджер по продажам представительства Harley-Davidson во Франции не смог мне его продать. Интересный бизнес. Подозреваю, магазин оказался открытым вовсе не из-за отваги личного состава. Просто тут взять нечего.
Купил в лабазе на соседней улице отличный шлем SHOEI.
В парижское отделение Harley-Davidson – ни ногой!
Остановившись у отеля полюбоваться окрестностями, я разговорился с немолодым парижанином. Его заинтересовал мой свежекупленный шлем. Удобный, говорит. В предстоящем свержении власти жуликов и воров – очень пригодится. Дескать, сколько уже можно фальсифицировать выборы и проводить антинародные реформы. Грабить пенсионеров, например. Я на всякий случай спросил, про какую страну идет речь. Оказалось, это он - про Францию. Неожиданно.
Узнав, что я – из России, и французскую власть им придется свергать без меня, мужчина погрустнел. Сообщил, что безмерно рад за Россию, где теперь - порядок и сильный лидер. Поинтересовался, куда направляемся. Я не знал, но предположил, что отправимся дальше на юг – посмотреть, насколько правдиво изображал действительность Ван Гог.
Про Ван Гога мужчина не в курсе, зато знает, что по пути на юг просто необходимо побывать в Лионе. Ибо там – бушоны и трабули. Я ничего не понял, но согласно кивнул. Также мой случайный собеседник предостерег – дескать, там очень жарко. Не так жарко, как будет властям в Париже, но тоже тепло. Надо только дождаться окончания велогонки Тур-Де-Франс. И хитро подмигнул.
Дожидаться кульминации народных велогуляний не хотелось, и мы немедленно выехали из Парижа в сторону Лиона. Город со всемирно известными трашонами и бубулями.

Париж-Лион

Так получилось, что на этот раз путь до Парижа пролегал по примерно одинаковой местности. Что в Польше, что в Белоруссии, что в Нидерландах – относительно плоский пейзаж с дорогой без всяких выкрутасов. Я уж было подумал, что все приелось, подкрался кризис достижения цели, и все дороги – скучны и невзрачны. Ошибочно подумал. От Парижа на юг началась красивая дорога.
Виды – как картинки на винных и сырных этикетках из магазина элитной еды. Сплошные Château и Chevre. Постоянно хотелось остановиться, выпить и немедленно закусить. Крепился как мог.
Отдельно удивили европейские мотоциклисты. На этот раз приятно. Здороваются, радостно машут хвостом. И вообще – верх дружелюбия. Видимо, прочитали мои предыдущие отчеты, и их замучила совесть.
Автомагистраль на въезде в город прогрелась, как сковородка из известной рекламы. Про жару парижанин сказал правду. Дело в том, что Лион расположен в климатической ямке. И непосредственной близости к Альпам. Дожди и циклоны ломиться сквозь горы не решаются, а идут в обход – сразу в Сызрань. Через это в Лионе очень тепло, когда солнечно. А солнечно там – все время.



Спустя полчаса езды между огнедышащих каменных домов по жгучим улочкам среди горячих автомобилей я окончательно утратил навыки руления и остановился под надписью «бьявеню! кондиционер внутри». Отель! Очень кстати.
Тетенька на ресепции продемонстрировала знания английского языка еще хуже, чем у меня. То есть отрицательные знания. От этого стандартный диалог на тему: «откуда едете, сколько прет, у меня в деревне тоже есть мопед» звучал странно. О существовании России она только догадывалась. Но зато была уверена, что в такую жару в экипировке на разогретом мотоцикле ездить нельзя точно.
Поэтому рекомендовала срочно заселяться, парковать мотоцикл в прохладный гараж и гулять. Целыми днями. По огненным улицам, периодически падая в тенистых барах на плетеные кресла для того, чтобы с удовольствием выпить холодного вина. И закусить. При необходимости. И тут же выдала карту с обозначением наиболее интересных в гастрономическом плане мест.
Совету немедленно последовали.



Правда, вино под жарким летним солнцем не пьют даже французы. Налегают на сомнительное французское пиво. А вот по части закусить, указанные места можно смело занести в список достопримечательностей. Самые обычные блюда изумляют до крайности. Не говоря уж о деликатесах.



Проблема – одна. Чтобы вдумчиво попробовать самые выдающиеся блюда, кафе и рестораны придется посещать в 4 смены. Здоровья хватит не у каждого.
Вечером решили выяснить про легендарные бушоны и трабули. В отеле сразу сказали, что здесь – приличный район, а все противоестественное находится в туристическом центре. Показали направление и порекомендовали оставить все ценности в номере. Во избежание.




Туристический центр представляет собой несколько кварталов со старинными домами, отличной смотровой площадкой и базиликой на холме. Развалины древнего римского театра – также присутствуют.
Среди всей этой красоты впадает в мракобесное безумие многочисленный туристический сброд. По узким средневековым улицам плотными каловыми пробками передвигаются большие итальянские семьи. Кучки расторможенной европейской молодежи жуют какую-то дрянь, лежа непосредственно на брусчатке мелких площадей. Азиаты, спрессованные в брикеты автобусами, завывают над свиными жаровнями. Последние – это как раз бушоны. В Лионе так называют разодранную в клочья свинью, томленую в трех видах масла. Подается в утином жиру с обжаренным в сале беконом. Стоит недорого.
Между лотками свиножаров скрывается другая местная достопримечательность – трабули. По-нашему это - сквозной проход между улицами. Попасть туда можно через потайные двери в стенах домов. В былые времена их использовали местные жители для мелких бытовых потребностей, связанных с сексом. Или для антиобщественных нужд.
В современных условиях оставленная открытой трабуля мгновенно приводит к скоплению улюлюкающих туристов под домами. Поэтому все входы в трабули лионцы надежно замуровали.
Вычеркнул трабули с бушонами из списка достопримечательностей навсегда. Из туристического центра малодушно сбежали.

Лион-Арль

До сих пор наши перемещения по Европе совпадали с метаниями Ван Гога. Решили быть последовательными и из Лиона отправились в Арль. Именно там дикий голландец закончил свой творческий путь, немного повредившись рассудком. Надо было посмотреть – от чего это он так.
Выдвинулись дальше, на юг. Красивейшая дорога, шикарные виды, прекрасное покрытие и никаких ремонтов. Мчаться мимо таких вещей сломя голову – преступно. Тут нужно вдумчивее, поэтому примерно на полпути я свернул с магистрали и неспешно покатил по пустынным извилистым дорогам южной Франции.
Пахло лавандой и еще чем-то неведомым, сладковатым, душным. Обычно так пахнет от проходящего автомобиля освежителем воздуха. Но машин – не было.
Вскоре по бокам замелькали разлинованные поля с невысокими перелесками. Краски вокруг также изменились. На фоне желтоватого неба колыхались миражи виноградников и засохших подсолнухов. Прямые линии домиков дрожали и изламывались в знойном желтом воздухе. Полное ощущение, что едешь внутри картины «Урожай в Ла Кро».



Внезапно картина прервалась широкой зеленой рекой Рона, и мы очутились в Арле.
Городок очень похож на декорации к старым американским фильмам про индейцев и ковбойцев. Резкие тени от невысоких лачуг графично расчерчивают пустынные улицы. От палящего солнца и шальных пуль окна закрыты тяжелыми деревянными ставнями. Вокруг – никого. И тишина… В голове заиграла тревожная музыка из известного фильма Серджо Леоне. Я занервничал. А ну как сейчас начнут палить из верных кольтов или пускать стрелы?



Остановился в тени. Заглушил двигатель. Приборы показали +35 и полный штиль. Понятно, почему на улицу никто не высовывается. Немедленно заехали в ближайший отель. Слегка остыли под холодным душем и выбежали в город – осматривать интересное. Выбежать – не получилось. Под совсем уж теплым солнцем получилось только медленно передвигаться в стиле «человек на луне».
Арль – город своеобразный. Вырос на месте римского поселения. Расположен в стратегически бестолковом месте, поэтому ни в одной войне не пострадал. От этого наслоение эпох представлено весьма богато. Между светлыми домами стиснуты узкие средневековые улочки. Изогнуты и переплетены они настолько замысловато, что от попыток сориентироваться на местности следует отказаться сразу. Иногда улочки внезапно прерываются и оказываешься в античности. Амфитеатр, римские постройки… В этот момент не очень верится, что находишься во Франции. Тем более, что всё – очень горячее. На расстоянии в пару сантиметров от разогретых стен вполне можно зажарить сосиску.




Ходить в таких условиях – непросто. Особенно с учетом французской традиции закусывать и выпивать строго по расписанию. Это в Париже может выглядеть мило. Время – для обеда, время – для ужина и напускная строгость официанта. Но притворяешься туристом, показываешь невзначай сотню евро и тебя все любят, приносят еду. Хоть и с оговоркой, что традиция - не позволяет.
В Арле туристов почти нет. И если оказался в городе между временем обеда и ужина, в поисках открытого кафе придется изрядно вспотеть. В самом прямом смысле.
Так-то я паренек стойкий. К проявлениям стихии отношусь спокойно. Жару даже люблю. Но блуждание летним днем в Арле утомило даже меня.
Уже сильно подплавленные, нашли-таки работающий бар со всяким прохладительным. Особенно с пивом. Разместились за столиком под навесом с прекрасным видом на бывший приют для психов. Именно в нем, в свое время, изнывал от безысходности Ван Гог. Подозреваю, что хлипкий северянин ослаб разумом, не выдержав излишне теплого климата.



Из-за соседнего столика нас поприветствовал худощавый гражданин в соломенной шляпе. Как и положено нормальному французу днем – он бездельничал. Прислонив бокал холодного вина ко лбу, изнывал от жары и желания поговорить.
Он живо поинтересовался, как нам могло прийти в голову шататься по городу днем? Сказали, что мы - из России и нам - можно. Мужчина обрадовался и быстро заговорил о наболевшем – про оголтелую пропаганду и вранье на французском телевидении. Объяснял, что Францию может спасти только лично Владимир Владимирович. Сильно жестикулируя, нецензурно критиковал негров во французском футболе, так как это вообще за гранью разумного. Убедительно доказывал, что действующее правительство необходимо сослать в ГУЛАГ как можно быстрее. У нас же остались еще ГУЛАГи?
Поднимаясь и размахивая руками, настаивал, что Путин обязательно должен приехать во Францию и со всем разобраться. Срочно. Если этого не произойдет, то он, Франсуа Пиньон, урожденный Жан де Ла Тур дю Пэн, переедет навсегда в Россию, ибо от всего вышеперечисленного уже житья нет. Особенно от педерастов, которые совсем распоясались.
Просил именно так Путину и передать. Я пообещал.
Следующие несколько дней решили провести в городе по методике праздных буржуа.



Начали с того, что поехали налегке к морю. Кратчайшим путем - через заповедник Камарг.
В целом, Камарг (Camargue, по-ихнему), это - большая заболоченная равнина в низовье Роны и ее дельте. Населена красивыми белыми лошадками местной породы и быками. Обратно – местными. В больших и мелких лужах там курлыкают огромные стаи птиц преимущественно розовой национальности. Фоном к этому - желтоватый колорит юга Франции.
Через это великолепие от Арля до пляжного городка Сент-Мари-де-ла-Мер ведет потрясающая дорожка с приятными плавными поворотами. Она отлично подходит для того, чтобы забыть обо всем на свете. Глаз радует картинка, а тело – ни с чем не сравнимое чувство входящего в поворот мотоцикла и свежий морской воздух, насыщенный ароматом прованских трав.



Искупавшись в теплом средиземном море, пережидали дневную жару в бассейне при отеле. Или короткими перебежками перемещались между барами.
По случаю зашли в известное желтое кафе. Прославилось оно благодаря тому же Ван Гогу, который на одноименной картине мастерски изобразил впечатление от местной жары, странных южных красок и неторопливости быта.



Пока сверяли действительность с репродукцией, подбежал официант с криками, что они закрыты и способны продать только пиво. И только размера large, ибо кризис капитализма. И уже давно. Посмотрел на него непонимающе, поднял указательный палец и заказал два, помня про невнятность местной размерной линейки.
К моему изумлению, вернулся он с двумя толстостенными литровыми кружками, наполненными до краев пивом. Прохладным, ароматным и свежим. Я немедленно сделал большой глоток и зажмурился от удовольствия.
Когда открыл глаза, обнаружил, что на моем фоне фотографируется девица. Из местных. Тычет в кружку и спрашивает «Je veux savoir ce que c'est?!». Физиономия у нее при этом вытянулась, как у англичан после битвы при Изандлване. Объяснил ей, что это – нормальный большой размер и отхлебнул еще раз. Видно было, что у девушки только что перевернулся мир. Плохо у них с пониманием правильности размеров.
Вечером, окончательно подстроившись под местный график питания, ужинали с говорливыми французами под открытым небом. Подавали мясо быков. Тех самых, из заповедника.
Хорошо в Арле!

Канны

Лежа на пустынном пляже под Арлем, вдруг поняли, что формально мы на Лазурном берегу.
А что такое Лазурный берег? Это променад де Круазет, дамы в белых кружевных платьях, зонтики от солнца, неспешные прогулки, сплошные «пасэ-муа» и «пурье - ву' мё ра'ндр эн пти сэрви'с». И, конечно, русские патриоты второй волны эмиграции в чаду кутежа.
Окинул взглядом желтоватое побережье вокруг. Ничего подобного не увидел.
Несколько семей с маленькими детьми и одинокое кафе вдали. Чуть поближе - престарелый немец с радиоприемником. Внимательно слушает хриплые звуки Патриции Каас. Полное умиротворение. Кутить в таких условиях категорически невозможно. Для этого, как минимум, нужны роскошные женщины, ослепительные огни казино и атмосфера разврата.
Как известно, всё это можно найти только в Каннах, что чуть дальше по побережью.
На улицах там цыганские хоры и грудастые дамские оркестры. Все непрерывно исполняют «танго-амапа». Усатый портье, бывший князь, услужливо открывает дверь отеля с позолоченной ручкой…
Решительно собравшись, выехали.
Виды региона Прованс-Альпы – великолепны. Дорога то взбирается на холмы, то резко падает в долину. Специально, чтобы дать возможность рассмотреть пейзаж сверху и почувствовать тяжесть и объем невысокого, но основательного предгорья снизу. Тепло. Воздух насыщен терпким запахом горных трав.
От этого природного шика вполне может захватить дух. Сбивают с лирического настроя, как обычно, дебилы на дорогах. Дикие перестроения, внезапные выпрыгивания пассажиров на проезжую часть, замирание поперек двух полос мелкого автомобильчика с гигантским прицепом, грузовики в крайней левой полосе… Пробовал подсчитать количество уникальных выходок. На второй сотне сбился.
Была надежда, что ближе к дорогостоящим Каннам эта клоунада должна прекратиться. Ценовая отсечка – одно из самых надежных средств от идиотов. Однако, накал только усиливался. На въезде в город собралась десятикилометровая, непрерывно бибикающая пробка, полностью состоящая из ветеранов броуновского движения. Я уже хотел было бросить все, скинуть вымокшую экипировку и уйти в горы пешком. Спас от необдуманного шага французский спортивный мотоциклист. С прямотоком, как у отечественной ракеты «Сатана».
Француз посоветовал следовать его примеру и уркнул так, что меня чуть не прослабило. Народ в пробке сразу притих и освободил немного места для проезда. Культурные.
Пользуясь вежливостью и погромыхивая выхлопом, пробку преодолели довольно быстро. Вежливость и громкий глушитель – это прекрасно!
Навигатор пробку не пережил и при въезде в город впал в ступор. Остановились у красивого дома – привести нежную электронику в чувство.
Немедленно рядом образовалась бабуля в сером ситцевом платье и белой косынке. Нараспев начала предлагать жилье у моря, квартиры под ключ, с внутренним двориком, на земле… Смотря прямо в глаза, увещевала, что нам тут такое никто не сдаст. Кроме нее, во имя господя, милосердной. Недорого, по 2 гривны в час. Но решать надо срочно. Потому, как скоро к ней приедут москвичи или пацаны с Киева. Они обычно приезжают на все лето – с января по ноябрь, платят заранее и гораздо больше. Постепенно подошли еще несколько тетенек. Стали интересоваться, не хотим ли мы поближе к золотому песочку или может нас комнатка с хозяйкой устроит? За пять долларей, без налога.
Если бы не южный диалект французского, то натурально - поселок городского типа Судак. Пустил скупую ностальгическую слезу. Отбились от навязчивого сервиса с трудом.
Отель все же нашли. Но и там ощущение, что внезапно оказался на родине, не отпустило.



Девушка-хозяйка сразу же заговорила с нами по-русски, хоть и немного странно. Вроде: «кран вода сверху, чтобы мыться» - это она про душ в номере. Оказалось, что родом она из Казахстана, но уже давно во Франции и некоторые слова знает только по-французски.
Разговорились. Кроме обычных расспросов про дальность дороги от Москвы и жару, у нее вызвало недоумение, что мы приехали в Канны без детей, собачки и бабушек. Неужели мы одни собрались идти в аквапарк и краеведческий музей? А кто будет с рассветом занимать лежак на пляже?
Попытались объяснить, что приехали в Канны поглазеть на роскошь и кутить. Пожав плечами, девушка рассказала, как добраться до местных пляжей и выдала карту достопримечательностей.
Выбрались из отеля с некоторой опаской.
Канны – это условное обозначение ряда строений на бесконечном Лазурном берегу. Ничем выдающимся береговая линия в районе города не выделяется. Виллы, дома, пара отелей, снова виллы. Скучные развлекательные комплексы для семейного отдыха. Под ними – череда пляжей. Сквозь ровное гудение отдыхающих отчетливо раздается: «рапаны жареные, пахлава медовая, мидии, средиземноморский катран». Песчаный или галечный пляж – не разобрать, так как вся поверхность покрыта жирными туловищами яжматерей разных национальностей. Через них прыгают орды вопящих детей.



Вдоль знаменитой набережной Круазет сплошной стеной стоят торговые палатки. Из них по пояс торчит характерно носатый контингент. На нашем языке предлагают: «тапачка красывий», «чюрчхэлла» и «щэзлонг нада, красавица, э?».
Горизонт заставлен многоэтажными круизными лайнерами, источающими ядовитую желтую вонь.
Еще в наличии пара казино с припаркованными шикарными авто. Насчитал восемь штук. Все – с контактными телефонами и условиями аренды на выходные. Стоимость смокинга – включена.
А где, собственно, дамские оркестры? Где увядающий шик последней волны эмиграции? Нудистов – и тех нет.
Хорошо, что есть ирландские пабы. Пара пинт тягучего и прохладного гиннеса способны примирить с чем угодно. Даже с этой французской анапой. Из глубокой тени бара очень хорошо чувствуется, что жизнь все-таки – явление позитивное. Во всех смыслах.



В качестве профилактики хандры и брюзжания посмотрел погоду в Москве. Погода - летняя. +17. Ветер. Дождь. Чтобы представить – как это бывает, встал под кондиционер. Охладился до +24х. Выдержал пару минут, пересчитал в кармане евромелочь, лихо прихватил madame за талию и насвистывая «Whiskey in the Jar» вышел в духовитую и теплую южную ночь. На поиски ужина. И пива.
Ужинать ушли от жуткой набережной подальше - в город. Вдали от суеты нашли немноголюдное кафе и с удовольствием, долго беседовали про важное. Под вид на пронзительно синее море вдали. И пиво Jupiler.
В такие моменты кажется, что дальше ехать уже некуда, гармония и мировое равновесие достигнуты.



Равновесие пошатнул сонный хозяин ресторана. Уже глубокой ночью, зевая, вышел нас разгонять со сказкой о том, что пиво уже кончилось и вообще все – кончилось.
Это всегда так – сначала заканчивается пиво, потом подходит к концу теплая приятная ночь. Затем наступает утро, и на набережную выбегают толстые шумные мамаши. Орут на пьяных мужей и жонглируют выводком невоспитанных детей. И вот уже состояние гармонии кажется бесконечно малой искрой где-то далеко, во мраке прошлого.
Как же было приятно осознать, что ты в целом – свободен и можешь уехать, когда и куда угодно! С этой замечательной мыслью покинули Канны.

Канны-Генуя

Особого плана не было, и я решил просто прокатиться по набережной. Из Канн обманчиво кажется, что всё самое интересное происходит где-то там – за очередным поворотом. Вот за тем красивым мысом. В крайнем случае за следующим. Допустим, Канны пали под санаторно-профилакторным натиском, и пузатый турист властвует тут безраздельно. Но должны же где-то остаться шикарные девчОнки, прогуливающиеся на стоянке для яхт, красивые машины и прочее, приятное.
Хотелось вызвать в нежных девичьих сердцах трепет знаменитым на весь мир звуком работающего мотора Harley. Я уже видел, как изящно наклоняю мотоцикл в повороте. Утреннее солнце красиво блестит и теряется в качественном хроме. Юные прелестницы от избытка чувств теряют волю и расстегивают лифчики…
Шикарная реальность выглядела радикально иначе. Дорожное покрытие – кривое, все в заплатках и естественных неровностях. Наклонять мотоцикл особенно негде – по всей дороге еле плетутся маленькие старые ситроёны с недопившими крестьянами внутри. Девок нет. Вместо них - орды ранних полуразвалившихся бабок, галопирующих в сторону пляжа. От их томных взглядов захотелось резко свернуть в горы.
Желание ехать по набережной закончилось километров через десять. Лазурный берег как эталон роскошной жизни – полный провал. В тягостных размышлениях остановился в городе Антиб на заправке.
Рядом лихо притормозила спортивная машина с открытым верхом. Внутри - белозубый итальянец в черных очках. Показал на мой мотоцикл и сделал понятный на любом языке жест «нештяк!». Спросил, куда едем и, не дожидаясь ответа, одобрил намерение ехать в Италию из этого вертепа.
Я сразу же нафантазировал жгучих сеньорит на мопедах Vespa, вкуснейшую ветчину и шедевры античной архитектуры. На дорожном указателе первая надпись сверху была Genova. Генуя, по-нашему. Это оттуда родом легендарные генуэзцы, понатыкавшие развалины странных квадратных крепостей на полуострове Крым. Неплохо было бы посмотреть – чем они заняты на своей малой родине?
Повернул в сторону Генуи.
Дорога из Франции в Италию организована в виде ярусов. По первому, самому близкому к морю, вереницей идут караваны туристических автобусов. Некрасиво. Медленно. Чтобы наблюдать за средиземным морем свысока, я сместился на второй, средний, ярус. Выше - только орлы и верхний ярус. Забираться туда смысла нет, так как там вечно скапливаются пробки из ламборджини и бугатти.
По мере приближения к Италии дорога стала заметно ровнее, и я поехал быстро. Скользил по плавным поворотам между гор, периодически вырываясь на оперативный простор, откуда открывались потрясающие виды на ущелья и полоски золотых пляжей далеко внизу.
Где-то за Сан-Ремо можно было уже никуда не ехать. Просто остановиться, упасть и кататься по асфальту, завывая от бессилия. Настолько круто. Уверенно полагаю, что время, проведенное на дороге до Генуи, в зачет жизни не идет.



Ближе к Генуе дорога начала резвиться в полную силу. Повороты в туннель, туннель из поворота и поворот в повороте, не выходя из туннеля. И всё это – на приличной скорости. Открывающиеся виды на побережье пришлось наблюдать в сильном наклоне. Под душераздирающий скрежет подножек.
Нарулился от души!
Отдельно надо сказать про итальянцев. Водят – очень здорово. Едут быстро, не рискуют, очень внимательны к тому, что происходит на дороге. На сложные ситуации реагируют незамедлительно и аккуратно. Если видишь, что кто-то совершает придурковатые маневры в повороте и ведет себя как полный дебил – можно не сомневаться - француз.
В Генуе заселились в старинный особняк, где часть комнат сдается всем желающим. Высокие потолки, деревянные скрипучие двери и уютный садик в густой тени деревьев. Неплохое начало.
Хозяйка особняка – миниатюрная брюнетка, на наш вопрос про достопримечательности призадумалась и нерешительно обвела небольшую область на карте. С забавным итальянским акцентом добавила, что в остальные места «нихт ходить бандито перикколо снэтч все деньги» и снабдила комментарий красноречивым жестом.
Обведенный на карте район называется площадь Феррари. Пьяцца де Феррари, по-ихнему. Именно сюда стремится весь туристический класс. Фонтаны, монументальные сооружения, остатки древних башен и стен. Есть на что посмотреть.




Вместо тротуаров вокруг площади придуманы галереи. Это когда над пешеходной частью расположен кусок дома. Под ногами – шлифованный камень с диковинными узорами, над головой – сводчатые потолки с изображением мистического. В жару здесь – тень, в дождь – сухо. Толковые были парни, эти генуэзцы.



Но на этом вся красота заканчивается. Окружает площадь Феррари сеть узких криминогенных улочек. Каждая – шириной с нетолстого человека. Скорее даже не улицы, а ущелья между стен высоких домов. Грязных, обшарпанных и жутких. Далеко вверху узкая полоска синего неба. В любое время дня здесь – полумрак. Пахнет пищевыми отходами и мелким бандитизмом.
В наиболее уединенных местах притаились негры. Ждут темноты, чтобы наброситься и сделать всякое с заплутавшей туристкой. Или туристом. Им теперь – без разницы, так как в моде гендерная нейтральность.
Пока было светло, обошли с десяток кварталов для остроты ощущений. Не так опасно, как дорога между железнодорожным и автовокзалом в Ростове-На-Дону, но тоже вполне достойно.
Дальше судьбу испытывать не решился. Поспешили в людное туристическое место. По дороге наткнулись на так называемые дворцы. Точнее на указатель «Улица дворцов».
Сразу представилась улица, где друг за другом идут Версаль, Петродворец, Бельведер и в самом дальнем углу – дворец бракосочетаний №1 «Грибоедовский». Но у генуэзцев – альтернативное представление о том, как всё должно выглядеть. Улица дворцов – это ряды высоченных, серых коробок типа механосборочный цех. Конечно, внутри все – как надо: огромные залы, высокие потолки, мрамор, позолота и дорогая мебель.



Прилично жили местные олигархи. Но, видимо, демонстрировать достаток сиволапым людишкам не решались.
От жары и бесцельной беготни по многочисленным улицам очень хотелось пива.



Оказалось, что пиво, которое пьют, в Генуе найти трудно. В основном оно там – для технических нужд. Ближе к сумеркам что-либо в жидком виде найти и вовсе невозможно. Изнемогая от жажды, обратили внимание на предложение какой-то пиццерии. Предлагали пиво в соотношении 1:1. Хочешь пива – закажи пиццу. Вроде бы разумно звучит. Зашли.
Поначалу все шло хорошо. Усадили за столик, принесли добротное и свежее пиво. В больших запотевших кружках. Это специально – чтобы подольше не согревалось. Сделал большой глоток. Поставил. И допивал уже понемногу, рассматривая итальянцев, со страшной скоростью поедающих пасту. Жизнь вновь наполнилась свежестью.
Но потом подтащили пиццу… Я таких раньше не видел. Бескрайние поля ветчины, покрытые килограммами сыра. То, что толщина теста стремилась к нулю, легкости продукту не добавляло.
Вежливо просил принести мне еще их замечательного пива, а входящую в комплект пиццу незаметно выбросить. Умолял, заискивал, угрожал. Ничего не помогало. Мне снова несли пиццу.
В номер возвращался, сильно покосившись и гулко икая. Спал в душной комнате плохо. Снились кошмары про фантастические миры, где так и не смогли изобрести пиво.
До четырех раз бегал в холодный душ. Комнатный термометр каждый раз показывал ночные +35.
Тепло в Генуе.

Генуя-Флоренция

В моем представлении единственный район с достопримечательностями для итальянского города - это странно. Страна – древняя. История - богатейшая. При таких данных от достижений культуры должно быть не протолкнуться. А тут – увы.
Духовный вакуум надо было срочно заполнять. Решили действовать наверняка и поехать во Флоренцию. По слухам, с достопримечательностями там – полный порядок. Фрески размером с футбольное поле, старинные мосты и дворцы итальянской знати. Все это окутано густым туманом истории и обеспечивает такой накал эстетики, что психическое здоровье сохранить трудно. Говорят, даже у знаменитого писателя Стендаля от тамошних красот слегка покривилась кукушка. Рекомендации, стало быть, – самые надежные.
Из Генуи выдвинулись рано, пока окружающая действительность не прогрелась до дневных +40.
Выезжали в стайке мопедистов. Как тунец среди анчоусов.
Я так понял, что итальянские мопедисты – это элита среди тамошних водителей. Выжимают из своих мелких механизмов всё до последней лошадиной силы. Носятся – как укушенные. Но очень аккуратно. Движения – точные, траектории – выверенные. При этом лица – расслабленные. Улыбаются. А не наоборот, как например, в Амстердаме.
Может показаться, что итальянцы переняли у азиатов тупиковую жизненную установку «собьют – ну и ладно». Это ошибочно, ибо все едут так, что не мешают ни друг другу, ни автомобилям. С соблюдением ПДД. Что характерно.
Я так считаю - местных мопедистов можно смело зачислять в культурное итальянское наследие.
Горы на выезде из Генуи быстро закончились и началась равнинные дороги, заполненные нидерландскими наркоманами. Вспомогательные вещества у них тут – на исходе. Поэтому едут 60 км/ч при разрешенных 130, занимая все полосы сразу. С полей при этом дует сухой и плотный горячий воздух. По ощущениям – как будто едешь внутри огромной муфельной печи. До Флоренции добирались непросто.
Для лучшего погружения в культуру, заселились в замок XVII века. Огромный. Интерьеры – волнующие. Высокие потолки, фрески, позолоченные завитушки на всем подряд и изящные мраморные столики на гнутых ножках. Ключи от всех дверей – огромные. Замочные скважины – соответствующие. Больше похожи на смотровые окошки. Я такое видел в фильмах Тинто Брасса. Интересные были фильмы. Про любовь.
Бродил по замку в приятном томлении. Madame предусмотрительно держалась от меня подальше.
Пытался загнать ее в одну из боковых комнатушек с целью склонения к плотским утехам, но она ускользнула через потайной ход на улицу. Коварная!
Пришлось идти осматривать город.




Осматривать, как выяснилось, нечего. Повсюду – толпы и давка. Передвигаться – сложно. По концентрации волосатых южных животов и кефирных старушачьих титек ситуация очень напоминает вагон московского метро в час пик. Флорентийский собор, засиженный туристами Понте-Веккьо (старый мост, по-нашему)… и собственно, всё.




Вокруг небольшой кучки достопримечательностей во все стороны расползлись все те же узкие, грязные и вонючие генуэзские улочки. Может быть слегка почище, чем в Генуе. И чутка безопаснее - к каждому негру в трущобах приставлен полицейский.
В туристических заторах экскурсоводы на всех языках орали про небывалую роскошь семейства Медичи, указывая на унылые серые каменюки. Призывали немедленно сдавать дополнительные средства за экскурсию во дворец Пити. Дескать, там всех накроет мощной волной экстаза от созерцания искусства небывалой силы. Клялись мамой.
Со слабой надеждой отправились искать знаменитый дворец. Сделали несколько кругов по району с указателями «Дворец Пити – там». Наконец поняли, что мрачный серый пакгауз, вокруг которого мы нарезали круги и есть тот самый дворец. Это не дворец Пити – это so pity.



У нас подобной архитектуры на любом сталелитейном заводе – хоть засмотрись.
С наступлением темноты туристы уползают в раскаленные за день отели – забыться в душных ночных кошмарах, а улицы заполняют компании итальянской молодежи. Поговорить на итальянском и выпить.
Выглядит это так: на замусоренных каменных площадках собираются субтильные мужички, манерно сосущие смузи. Чуть поодаль - бесполые итальянки в шортах и шлепанцах. Все орут друг на друга как расчет артиллеристов после боя. Хрипло. Громко. Обсуждают какие-то лайки в социальных сетях. Благо, обсуждают на итальянском и смысл половины этой жути - ускользает.




А diavolo l'italia!

Флоренция-Филлах

Упадочные южные народы с их ужасающим бытом, дорогим невкусным пивом и сомнительными красотами порядком утомили. Поэтому мы встали пораньше и выдвинулись на север. К цивилизации.
От Флоренции на север тянутся бесконечные итальянские прерии. Глазу зацепиться не за что. Само собой, при этом – очень жарко. От стабильности обстановки через пару часов погрузился в отвратительное ватное состояние. Не спасали ни забойные композиции любимого квартета Metallica, ни пыльные ремонты.
Чтобы отвлечься от унылых видов, стал размышлять о преимуществе темных сортов пива перед светлыми. Приводя сам себе несокрушимые доводы и применяя нечестные методы спора, довел себя до странных видений. Стали мерещиться грузовики с пивом. Обогнал несколько пивомешалок. В их смесительных барабанах ворочалось густое темное пиво. Специально, чтобы попрохладнее было. Навстречу мчались вооруженные до зубов службы пивной охраны, сопровождающие особо крупные партии. На всякий случай. Когда нагнал колонну самосвалов с сухим, сыпучим пивом, понял, что этот участок пути лучше побыстрее проехать. И по возможности не думать о пиве. Ускорился.
Когда Италия была на исходе, на заправке разговорились с мотоциклистом из Польши. Как положено – я на русском, он – на польском. Сложные обороты вроде «американская агрессия – вовсе не иллюзорное зло» пришлось обсуждать терминами попроще, но в остальном – никаких трудностей с пониманием. На фоне итальянского языка – просто отдых для слуха и мозга.
Поляк рассказал, что ездит на работу из-под Варшавы на Корсику в один присест. Сейчас поспит пару часов под мотоциклом и поедет дальше. Пожал ему руку, назвал отчаянным. Он возразил, сказав, что отчаянные – это те, кто ездит через Украину. Грустно посмеялись. Напоследок обсудили политику и апартеид в центральных африканских республиках.
Я вдруг осознал, что всю дорогу были какие-то мимолетные встречи с двухколесными. Непринужденные диалоги, интерес к популярным предметам типа «откуда-куда-сколько жрет-сколько прет». Но почему-то именно в Италии – полное безразличие. Всех ко всем. Так и живут.
С наступлением Австрии и дорога изменилась в лучшую сторону. Облака, что маячили все время на горизонте, на самом деле оказались горами. А не как обычно.
Картинка – мое почтение! Довольно крутые в предгорье, склоны покрыты густым лесом. Затем они резко взмывают вверх и оканчиваются белоснежными шапками. Некоторые пики настолько высоки, что уходят за облака и там растворяются в вечерней дымке.
Ранее думал, что самый лучший вид на Альпы открывается со стороны Чехии. Был категорически не прав.
Далее ехал, вращая головой на манер совы - пытался не пропустить ни одного красивого вида. Куда там! Разглядеть не удалось и половины. Сам я любителем гор не являюсь, но тут должен признать – неплохо, неплохо…
Горные виды приятно разнообразят длинные и гулкие тоннели. В такие хорошо бывает ворваться с просторов и ощутить всю мощь культового звука Harley. Правда, эта мощь отражается от стен и еще пару километров после выезда из тоннеля слух не возвращается.
Отличная дорога.
Остановились заправиться на перевале. Местные «данке шон» и «кентэн зи битэ» звучали как родные. Никто не толкается, не орет, дверь придерживают даже женщины! По сравнению с манерой итальянцев передвигаться в стиле «вижу цель-не вижу препятствий», было ощущение, что попал в другую вселенную.



От избытка чувств постановили - в долину не торопиться. Если верить дорожному указателю, до ближайшего населенного пункта со странным названием Villach, было несколько километров. Решили остановиться там.
Филлах оказался небольшим городком, затерянным среди гор. Никто не спешит, автомобили ездят медленно. Всё - очень спокойно и тихо. Цветные старинные домики, шпили небольших церквушек, прекрасные виды на заснеженные горные вершины и пронзительно зеленая река. На улицах царит по-армейски маниакальная чистота. Красота и полное благорастворение.




Поколесив по мелким улочкам, заселились в тематический отель, увешанный флагами «Harley Davidson» и плакатами «Если ты в дороге, ты – не одинок». На входе нас встретила молодая немка. Из прогрессивных. Вся в мотоциклетной атрибутике и татуированная под настенный ковер времен брежневского застоя. Сказала, что мы – опоздали. Мотофестиваль закончился и следующий будет только через неделю. Правда, очень крупный. Все места будут заняты и ночевать придется на улице.
Узнав, что на улице ночевать не хотим и приехали мы не на фестиваль, девочка-ковер потеряла к нам всякий интерес. А мы отправились бродить по пустынным тихим улицам и наслаждаться покоем.
Несмотря на то, что город мелкий, в нем есть все необходимое. Особенно - небольшая местная пивоварня с собственным сквериком. В таких бывает приятно сидеть в хорошую погоду под открытым небом.



Пиво дешевле итальянского в 2 (два) раза и, разумеется, несравнимо лучше по качеству. Ибо варится с уважением к предмету, очень давно и с применением местной чудодейственной воды.
В пивной провели остаток вечера. Вспоминали дорогу и под глуховатый звон колоколов местной кирхи наблюдали, как солнце медленно опускается за горные вершины.
Хорошо в Филлахе.

Филлах-Вена

Из Филлаха выезжали с некоторым сожалением, а также твердым намерением вернуться. Съесть несъеденное и выпить не выпитое.
А пока хотелось поглядеть на горные озера.
Дорога из Филлаха началась как питон. Или анаконда. Точно – не знаю, в Латинской Америке не бывал. Но определенно – змея. Большая и вьющаяся. Она то нас и поглотила.
Мотоцикл постоянно приходилось перекладывать с одного бока на другой. Все эти милые цветные альпийские деревушки, зеленые ровные луга и чистые коровы рассматривал в сильно перекошенном виде. Из-за скорости и наклонов перекос менялся стремительно. Местами изображение напоминало детскую игрушку «калейдоскоп». Если вращать ее достаточно усердно.
Увлекшись излишне динамичной ездой, мимо озер я промахнулся. Спохватился – поздно, когда уже запестрели указатели на Вену. Ну и прекрасно! Там мне всегда нравилось.
К нашему приезду Вену подогрели непосредственно из ада и собрали большие пробки. Логичное завершение сильно изогнутой дороги – так считаю. В город пробивался с трудом.
На автопилоте доехал до еврейского квартала и остановился у знакомого отеля. С мотоцикла сполз вспотевший и взъерошенный. Мир вокруг – плыл и наклонялся в разные стороны.
Отель - хороший. Красные мягкие ковры, большие медные ручки, хрустальные люстры и услужливый лакей с усищами. Как раз то, что нужно, чтобы себя немного побаловать и забыть Италию как страшный сон. Решили, что лучшее – враг хорошего, искать больше ничего не стали и сняли дорогой номер на пару дней. Раздал указания персоналу – припарковать в тени, сдувать пылинки, распаковать, поднять в номер. Утром – подать шампанское.
Сами выдвинулись в город - смотреть, что изменилось с прошлого раза. Это – всегда интересно.



Начали, понятно, с любимой пивной. Тут поменялось многое. Негр научился говорить. По-русски. Меню – тоже перевели. И столик бронировать не пришлось по причине полного запустения.
С некоторой опаской попробовал пиво. Отменное. Надкусил шницель. Настоящий...



Странно. А где резвящиеся австрийские пенсионеры? Где толстые смешливые немецкие девки?
Выглянул на улицу. Тоже все не так. Повсюду – замотанные наглухо мусульманки и арабы в спортивных костюмах adibas. Настолько много, что среди них теряются даже японские тургруппы и китайские товарищи. Весь этот учкудук шевелится единой плотной массой, отковыривает позолоту со статуй и цокает гнилым зубом на кресты католических соборов.
Некогда просторные площади заставлены лотками «всё – по 10 евро» и мини-кафе. Через это и ходить трудно и красоты не разглядишь. Есть мнение - московский градоначальник дотянулся.
Торговля достопримечательностями также вышла на новый уровень. Зазывалы от искусства бодро предлагают три сиси по цене одной. Если кто начал представлять себе пикантные сцены из кинофильма «Вспомнить всё», то это - зря. На самом деле предлагают посмотреть все ту же местную знаменитость - тётю Сисю. Точнее три комнаты, где она жила. Но уже за один раз.
Новшества на этом не закончились. В центральном сортире, всегда бесплатном, на входе установили живого украинца для сбора денег. На стандартный вопрос «започём отлить?», он радостно ответил: «фифти сент!». Фифти Сента я знаю. Поэтому
бодро и ритмично декламировал: «Ин да худ, ин Эл Эй, чикс сэй: «Фифти сент, ю мазафака хот! Йоу, бро!». Из ответа узнал, что тамбовский волк мне бро. Очень приятно бывает встретить образованного человека на чужбине.
Проходя мимо Оперы увидел еще одних украинцев. На этот раз ими оказались молдавские и московские студенты. Под украинскими и грузинскими флагами они организовали марш миллионов. Все восемь участников марша требовали от Путина и всего свободного мира прекратить российское вторжение. Забеспокоился. Хотел подойти – разузнать, куда вторглась Россия, пока мы тут разъезжаем.



Не успел. Приехала полиция, буднично распихала резиновые дубинки по задницам митингующих, грубо затолкала их в спецавтомобиль и увезла с собой.
С наступлением темноты прокрались послушать музыку у стен ратуши. Звук – достойный, классическая музыка – прекрасна. Хоть где-то всё осталось по-старому.
От дальнейших прогулок по суетной Вене решили воздержаться и следующий день провели в банном комплексе. Влились в компанию отдыхающих австрияков и с немецким усердием и сосредоточенностью набирались сеансу.
Вечером, с удовольствием отхлебывая из кружки душистое пиво Gösser, почувствовал вдруг, что за мной следят. Заподозрил негра, говорящего по-русски. Незаметно переместились в людный бар Philosoph. Уходили надежным противолодочным зигзагом. Но ни смена места, ни переход на демократичный Ottakringer не помогли. А от нравоучительных бесед с австрийским студенчеством паранойя только усилилась.
Все прояснилось по возвращении в отель. Там поджидал телефон - предатель. Я его выключил в самом начале поездки, обмотал кислой тряпицей и бросил на дно сумки. Но он самопроизвольно включился. И теперь извергал накопившиеся за 3 недели потоки субстантивированных причастий в мой адрес. В основном, с работы. Из кратких сообщений следовало, что взорвался вулкан, все затоплено, свирепствует чума, а я – безответственная скотина, бросившая всё на самотек.
Пора было возвращаться на Родину. Дела требовали немедленного вмешательства.

Вена-Краков

Из Вены вылетели почти незаметно. Австрия закончилась как все хорошее – внезапно и быстро. Пробок не было, а на месте привычных засад гаишников у границы – поросшие травой окопы. Тем не менее, старался ничего не нарушать. Даже мотоцикл протер тряпочкой. На всякий случай.
Зубодробильные дороги Чехии проскочили на одном дыхании. Вспоминал забавные моменты прошлых поездок вроде проколотого колеса и текущего масла. Тревожно вслушивался в какофонию звуков мотоцикла. Но мотор гудел надежно и ровно. Покрышки уверенно держали в затяжных и красивых поворотах. Все было хорошо.
Не успел подумать, что едем уж очень легко – приятная погода, хорошая дорога, как началась Польша. Очевидно, для баланса.



По случаю субботы за сотню километров до Кракова поляки организовали дикую и грязную пробку. Внутри пробки затесался предназначенный лично для меня дебил. Подкараулил и выпрыгнул из-за грузовика на своем ржавом ведре. Гадина. Понятно – с целью напугать до падения. И так - до трех раз. Я еле-еле удержал мотоцикл.
Очень хотелось остановиться перед ним, заблокировать окончательно движение, подойти и спросить: «а чего, собственно?». Возможно, отломить зеркало и ногу. Но здраво рассудил, что в мои задачи в первую очередь входит доехать до Кракова.
Довольный собственной уравновешенностью, покатил дальше. Самодовольство в этих краях не принято, поэтому сразу же сгустились тучи, и настойчиво закапал дождь.
Остановились, но было уже поздно - основательно вымокли, пока надевали дождевики. Через пару километров дождь резко выключился, и начался привычный въезд в Краков. Очередь автобусов, длинные светофоры и душная жара. Улицы узкие и остановиться – негде.
Кое-как доехал до автобусной остановки, заглушил двигатель. Езда в мокрой одежде под дождевиком в жару самочувствия не улучшает. Даже наоборот. Сердце бешено колотится, городской пейзаж покачивается и окрашен в малиновый цвет. Резко снял дождевик, вклинился обратно – в пробку. Тут же снова полил дождь. Ах ты ж, сенин амчыгыны сиким!
Заселились в первый попавшийся отель – угрюмую многоэтажную бетонную коробку. Неподалеку от исторического центра. Последнее смысла не имело, так как вечером дождь превратился в ливень, и выйти из отеля никуда не удалось.



Вместе с нами не удалось выйти и британцам, приехавшим из Ливерпуля, чтобы дико орать и свинячить на польских улицах. Поэтому они орали и свинячили непосредственно в отеле. Заснул с рассветом, бормоча старые военные английские марши. Но тут же был разбужен первыми трамваями, которые бодро, по-утреннему, звякали под окнами.
От этого мракобесия уезжать следовало немедленно.
Забирая мотоцикл с парковки, столкнулся с необычайно смышленым поляком – властелином ворот. Ехидный мужичонка средних лет - невинная жертва социалистического строя в целом и лично товарища Войцеха Ярузельского, в частности. Взяв с меня плату за парковку, он торопливо спрятал купюру и спросил – откуда я. Получив нужный ответ, начал с главного. Люблю, когда вот так – сразу к сути.
Поляк спросил – почему все русские – такие уроды? И почему Сталин и Путин – такие бандиты? Особенно его интересовало – ходят ли русские плевать на мавзолей Ленина?
Я сказал, что да, есть такие, кто ходит. Но еще пока не все. Мой ответ его не удовлетворил, и он развил тему, сообщив, что русские никогда ни за что не платят. В частности, за парковку мотоциклов. Пригрозил сейчас же вызывать полицию и плюнул мне под ноги.
Я встал поудобнее, намереваясь нарезать с локтя излишне одаренному служителю шлагбаума. Чтобы в зачатке прекратить наметившийся международный конфликт. Но дядя оказался опытный – мгновенно скрылся в будке и продолжил обжигающий монолог про жутких русских уже оттуда. Видать – не впервой.
В Краков – ни ногой!
До границы добирались кое-как. Те дороги, которые были – сломали, новые – еще не достроили. Все время дождь, скользкая глина и жуткие ямы. В дополнение, еще и на погранпосте в Тересполе мурыжили необычно долго, вглядываясь в грязные забрала шлемов и подвергая сомнению подлинность мотоцикла.
Никогда еще из Польши не было так приятно уезжать.

Дома

Деморализованные Польшей, остановились в Бресте. В понятной и уютной энергогостинице. Несмотря на поздний час, нас заставили пройти инструктаж по противопожарной безопасности и расписаться в трех бланках. Наконец то всё – родное и знакомое.
Ужинать пошли на единственно освещенную улицу Советскую. Первый, кого встретили – был несколько помятый, но совершенно трезвый гражданин. Он громко объяснял своей даме, что так нельзя, что до каких пор и вообще, это - безумие и он категорически не согласен!
Размахивал руками, нервно ходил. Я подумал было, что обычная семейная сцена. Хоть и с нетипичным для местности испанским колоритом. Хотел незаметно пройти мимо. Но тут мужчина заявил: «а вот давай хоть у него спросим!». И указав на меня, сформулировал: «вот как думаешь, не кощунство ли это – на Советской улице выкрикивать нацистские лозунги?». Само собой, говорю, - кощунство. Неплохо бы еще выкрикивающему и в рыло закатать. «Я так и сделал», - говорит, а вот жена уверяет, что надо было отнестись с пониманием.
Пожал парню руку. Есть мнение, что пока такие есть – не пропадем.
Наутро поехали в Минск. Под надуманным предлогом – заценить новую пивную. Знающие камрады еще весной настоятельно рекомендовали посетить.
В Минске с внезапной проверкой нагрянули в мегаотель Belorus, знакомый по первой серии. Он не так давно восстал из реконструкции. Отель переоборудовали на славу. Новые лифты, циклопических размеров светлое фойе, огромная парковка и красивая набережная перед входом.



Одновременно с нами заселялась большая группа девушек. Числом – до роты. Нарядные. Стройные. Улыбчивые. Слушательницы белорусских государственных курсов повышения парфюмерной квалификации. От такого потока красоты стоящие в очереди на регистрацию армяне занервничали. Один ослабил галстук, другой утратил дар речи и схватился за сердце. Жестами обратились ко мне – «ты это видел?!?». Я понимающе кивнул.
Контраст яркой волне составили девицы на рецепции. Симпатичные. Но суровые – караул! Таинство оформления гостя совершали с ответственностью криминалиста-патологоанатома. Эмоций – еще меньше чем у бортпроводниц гражданского воздушного флота России.
Что им сообщает администрация на утреннем инструктаже для достижения такого эффекта – загадка.
Про пиво камрады не соврали. Заведение – прекрасное. Пиво подтаскивают в больших кружках. Вкусное, классическое, с белоснежной пеной. В безумной гонке за модой оно хоть и названо мерзким словом «крафт», но пить можно смело. Литрами. Понимают хлопцы как в пиве, так и закусках к нему. Всё свежее и жизнеутверждающее.



Хорошо в Минске!
По приезде в Москву разбросали по квартире вещи и побежали осматривать достопримечательности.
Спохватились только в пивной на Арбате, перебирая магнитики с изображением московского кремля. Накатило вдруг осознание, что завтра следующего города – не будет. Страшная это штука – привычка путешествовать. Уныло побрели домой наводить порядок и ждать неминуемого эмоционального похмелья.
Было круто! Немного жаль, что закончилось.


Статистика:
За 27 дней проехали 7700 км. Средняя скорость движения составила 101 км/ч, максимальная – 181 км/ч. Средний расход денег – 1,2 евро/милю.
Из поломок – разбитая фара головного света. На жуткой белорусской автостраде случайно, но очень точно прилетел мегакамень. Кусок стекла от фары испохабил переднее крыло и, отскочив, мощно врезался в ногу под защитой. Крики, бинты, кровища, обморок кассира на заправке… Я думаю, камень - масоны подстроили. Но наверняка выяснить не удалось.

Эко у тебя слог кучерявый после вчерашнего.

Дочитал. Круто прокатился. Отчетом зачитался. Молодцы!

Всех букв не осилил, но маршрут зачетный

Реально забег, молодцы!

Отлично! Забористо! В краков не ногой!!!

Прочел с удовольствием! Очень!
++++++++

Спасибо , зачитался! Круто!

Браво!
Прекрасный отчёт! Замечательное чувство юмора!

Мои комплименты madame))) Видимо такая длительность прохвата объясняется помимо прочего количеством взятых с собой нарядов. До сих пор не могу понять, как они все уместились в трёх кофрах)))

Хороший отчет!Спасибо ))) много труда .