Прогуливался я однажды по одному из столичных парков, что так славен историями про маньяков. Время было вечернее. На одной из пустынных аллей от густой мрачной тени деревьев отделились две сутулые фигуры. В фигурах угадывались Леха и Димас – местные представители вымирающего племени уличных хулиганов. Решили освежить навыки классического гоп-стопа.
В целях соблюдения протокола, парни сразу же задали приветственный вопрос. Но от недостатка практики, вопрос прозвучал странно: «а ты вообще, знаешь, кто ты и откуда?». Завязался нехитрый разговор. Попытались выяснить, кто с какого района. Совершенно запутавшись в переименованных станциях метро, пришли к выводу, что знание района к ответу на вопрос не приблизит. Нужнее знать – откуда ты родом. В смысле кто твои предки. Отец там, дед… Тут Леха был непреклонен и утверждал, что отцам нужно «нахлобучивать в грызло» при первой возможности. Ну, Лехе – простительно. Первый раз ему нос сломал именно папаня.
Дискуссия зашла в тупик. Стали вспоминать былинные времена. Заново переживали победы футбольной команды спортивного общества «Пищевик». На пальцах объясняли друг другу, как нужно установить ротор в мопеде «Рига 16», чтобы тот не отваливался.
Расходились в сильном подпитии уже под утро. Но главный вопрос так и остался не решен. Кто я? Откуда? Принял решение выяснить немедленно. Допросил всех, кто мог хоть что-то прояснить в потемках семейного прошлого. Расспрашивал сонных родственников – кто, где, когда, на ком был женат, где сейчас. Чтобы не затянуть процесс, умело уходил от попыток обсудить - здоров ли я головой в столь ранний час, а также пресекал воспоминания о благостных советских временах и царе-заступнике.
По факту дознания, довольно быстро нарисовал генеалогический кустарник, уходящий корнями на четыре поколения в глубину 20го века. С краткими биографиями получилась картинка непростой жизни страны в отдельно взятом регионе. На картинку тут же наслоились детские воспоминания. Вспомнилось вдруг, как я упорно расспрашивал дедов про войну – очень хотелось услышать что-нибудь героическое. Ну, чтобы как в кино. Но они хранили суровое молчание. Нечего, дескать, рассказывать. Война и есть война.
Такой ответ не устраивал тогда, не устроил бы и сейчас. Нужны подробности! Привлек интернет. Оказалось, что найти можно всё про всех и очень даже быстро. Биографии военного поколения предков дополнились картинками орденов, медалей и выписками из наградных приказов. Семейная история предстала несколько под другим углом. Про одного из дедов помнил только, что он мог ураганно шутить, любил рыбачить и все время пил водку, например. А тут с удивлением добавил комментарий к изображению его ордена Красной звезды: «В боях за населенный пункт Бальга, будучи контужен, не оставил своего поста и под постоянным артиллеристским и минометным огнем противника обеспечил бесперебойную работу передового узла связи полка». То есть мужчина был крайне суровый и ответственный. Расспросить бы – как он это совмещал? О чем думалось тогда, под населенным пунктом Бальга? А поздно – не у кого уже спросить.
На шум из барской половины дома вышла madame. Окинула взглядом мой нехитрый чертежик и пририсовала несколько поколений своих родственников. Первое, что бросилось в глаза – изрядное количество тупиковых ветвей в районе Великой отечественной. Предки были военные, и войну пережил мало кто. Обратил внимание на странное – из трех братьев, ушедших на фронт, вернулся только один – дед madame. Что стало с двумя остальными - загадка. Загадки в наше время – это неправильно.
Немедленно приступили к поискам. Но все оказалось непросто. Сельский писарь по какой-то своей логике назвал обоих братьев Иванами. То есть полные однофамильцы, но с разницей в годе рождения. В семье, для удобства, одного Ивана называли Николай. Какого именно - неясно.
Один из Иванов последний раз отметился письмом из Югославии в марте 1945го. Второй, по слухам, исчез после штурма Берлина. Родня, понятно, до сих пор не определилась – кто и где.
С Югославией разобрались быстро. Хорошо, что фамилия – редкая. По фамилии нашелся памятник советскому танкисту. Он оборонял важный мост в ходе боя при освобождении города и обеспечил успех операции в целом. По косвенным признакам установили – действительно – он. Один из Иванов. Там же и погиб, ведя бой до последнего патрона. Значение его подвига горожане так и не смогли переоценить, несмотря на послевоенные усилия наших партнеров по политическому процессу. До сих пор одна из школ города носит его имя.
Что случилось со вторым Иваном, так и не выяснили. Нашли только внушительный перечень наград аж до сентября 1945го. Значит, взял-таки Берлин Иван. Что-то родня утаивает. Спишем на семейные интриги. Вместо второго Ивана случайно нашелся отец братьев. Опять же благодаря редкой фамилии. Про него в семье и вовсе забыли. Говорят, ушел на фронт вслед за сыновьями. Немолодой уже человек к тому времени. Погиб где-то на курской дуге. И все.
Через спецфорум по военной тематике вышли на одного энтузиаста. На общественных началах он реконструирует ход боев за город Орел и составляет списки их участников. Нужную фамилию обнаружили среди бойцов 9го стрелкового гвардейского корпуса. Числится погибшим при штурме деревни Каргашинка, что в районе города Болхов.
Навел справки – места гиблые. В начале войны цивилизованные европейцы захватили Орел, и сразу же оценили его выгодное местоположение. Немедленно и с энтузиазмом взялись за реализацию системы взглядов нацистского руководства на оккупированные территории. То есть создали рейхскомиссариат, назначили губернатора, раздали захваченную землю эффективным бюргерам и завезли золотишко. Расово ущербное местное население начали стремительно сокращать. В плановом порядке морили голодом, вешали по расписанию и продавали в рабство тех, кто помоложе.
Чтобы разрушить этот уютное европейское средневековье, в ходе освободительной операции летом 1943го года, РККА несла среднесуточные потери 3000 человек.
Бои шли такие, что нет больше никакой деревни Каргашинка, и до сих пор люди жить в тех местах не решаются. Но энтузиаст-реконструктор выдал географические координаты братской могилы, где вероятнее всего похоронен прадед madame. Решили съездить – почтить память.
С одной стороны, очевидно, что ехать в такие места лучше на эндуро. А с другой стороны, на эндуро ездят только цирковые медведи. Ну, или коты. Тоже цирковые. Поэтому поехали на нормальном мотоцикле. Чтобы поразить провинциальную публику широтой размаха и столичным блеском, взял сумку производства Харли Дэвидсон. Новую, приятно пахнущую завышенной ценой и богато украшенную правильными логотипами.
очень-очень неплохо, люблю поездки, так сказать, "с идеей"
